Моя прабабушка Дуня ( Евдокия Константиновна Милякова, в девичестве Жукова) родилась 1 марта 1908 года в очень бедной, можно сказать, нищей семье. Отец батрачил, мать тоже иногда нанималась работать в богатые дома, но много работать она не могла, так как часто болела. В семье было пятеро детей: Степан, сын от первого мужа, он с детства нанимался на работу, чтоб помочь семье; Фёдор, гордость семьи, он ходил в школу и хорошо учился; Настя, Дуня и Маня. Настя, самая старшая из сестёр, много работала по дому, нянчила младших, ухаживала за больной матерью. Дуня, когда подросла, тоже пошла учиться, но проходила в школу недолго, до первых холодов, родители не смогли купить ей тёплую обувь. Маня вообще не училась.

       Прабабушка Дуня, когда была жива, рассказывала моей маме: «Жили мы очень плохо. Ни одеть, ни обуть нечего было, ели тоже очень плохо, и есть хотелось всегда. Недалеко от нас жила моя подружка Верка, она была из семьи побогаче. Иногда Веерка выходила ко двору с большим ломтём хлеба, ела и дразнила: - Хлеб вкусный, мягкий! Если кто меня покатает на себе да поиграет со мной «в горшок», тот тоже хлеба получит! Хоть Верка девчонка не маленькая, желающие заработать хлеб всегда находились. Я тоже таскала Веерку на закорках. Тащишь её да приговариваешь: - Кому горшок? Хороший горшок! Покупайте! - Не нужен нам такой горшок! Он пустой да дырявый! Так и таскаешь, пока не упадёшь, или кто-нибудь возьмёт Верку, чтоб заработать денег. Спина после такого катания ноет, ноги подкашиваются, но в следующий раз опять возишь Верку, чтоб заработать хлеба».       

       В 1915 году то ли от голода, то ли от болезни какой умерли друг за другом и отец, и мать. Врачей к ним никто не приглашал. Остались дети одни. Степан женился и стал жить отдельно. Настю, совсем молоденькую, отдали замуж за богатого мужика. Она с собой на воспитание забрала Маню. А Дуня, моя прабабушка, осталась жить с Фёдором. Вскоре Фёдор женился, но Дуню не бросал, заботился о сестре. Дуняша жила вместе с братом, помогала жене Фёдора, нянчила их ребятишек. В 21 год сосватали Дуню за хорошего крепкого мужика Данилу Милякова. Без любви вышла замуж моя прабабушка, но мужа всегда уважала и, наверное, потом полюбила. Молодые первое время жили у родителей Данилы, помогали им управляться с большим хозяйством. Дуня работала дома по хозяйству, нянчила младшего сына свекрови, а потом и своих деток. Голодной Дуня теперь уже никогда не была. Через несколько лет семья Миляковых уехала жить и работать в санаторий «Степной Маяк».

       Моя прабабушка родила до войны пятерых детей: Степана, Валю, Зину, Виктора и Володю. Степан и Зина умерли во младенчестве. А Валя, Виктор и Володя помогали родителям, учились в школе. Дружная и счастливая была семья. Но началась война, Данила ушёл на фронт, а Дуня осталась, как и другие бабы, одна с ребятишками. Всю войну семья жила и работала на курорте «Степной Маяк», дети помогали матери по хозяйству, так как она почти сутками была на работе, ведь людей для обслуживания больных осталось мало. Дуня с детьми с нетерпением и беспокойством ждала письма с фронта от Данилы. Кончилась страшная война, вернулся домой Данила, родились ещё две дочки-близняшки , Люба и Вера.    

        Казалось бы, всё должно быть хорошо, но судьба приготовила для Дуни новые страшные испытания. Умерла от кори маленькая Вера, а затем от сердечного приступа умер шестнадцатилетний младший сын Володя. Тяжело перенесла это горе Дуня, начала с тех пор много болеть, но спасла её любовь к оставшимся своим детям, особенно к маленькой Любочке. Муж Данила Дуню всегда любил и уважал, заботился о ней, оберегал. Но военные раны не дали Даниле подольше пожить, он умер, а Дуня осталась одна. Дети и внуки постоянно навещали бабушку, помогали во всём, а она им платила своей любовью.

       Моя мама так рассказывает о своей бабушке: «Я всегда любила ходить к бабушке с ночёвкой. Вечером бабушка топила жарко печь, стелила мне постель с мягкой периной в передней комнате, укладывала меня, садилась рядышком, начинала рассказывать интересные истории о своём детстве и о жизни в былые времена. В её рассказах было много сказочного и волшебного. Героями её историй вместе с простыми людьми были русалки, колдуньи, лешие и домовые. Было очень интересно и немного страшно. Потом бабушка включала негромко радио, по которому передавали вечерний концерт, ложилась сама в свою кровать. Мы слушали радио, бабушка рассказывала про артистов, о которых много знала. Она их легко различала по голосу. Бабушка говорила, говорила, и я не замечала, как засыпала». Мама всегда рассказывает о своей бабушке Дуне с нежностью и любовью, а я радуюсь, что у меня была такая хорошая прабабушка.

       Умерла Дуня в 1990 году, немножко не дождавшись свадьбы моей мамы. Но моего папу бабушка знала, и он ей очень нравился. Мне жалко, что прабабушка не дожила до моего рождения, но память о ней будет долго жить в нашей семье.

 

       Мой прадед Дмитрий Петрович Кожевников родился 8 декабря 1906 года в семье мельника Петра и Аксиньи. Он был первым ребёнком в семье. Отец с матерью любили друг друга и своих детей. Но когда Мите было 13 лет, мать пропала без вести. Отец женился во второй раз. Дмитрия отец научил всему, что умел сам: работать на мельнице и плотничать.

       Дмитрий вырос и влюбился в русоволосую красавицу Настю, но она была старше его на два года, а главное, семья у неё была небогатая, детей в семье много было. Не разрешили Дмитрию на ней жениться и сосватали ему богатую девушку Грушу. Женившись, Дмитрий совсем извёлся по любимой, не выдержал, бросил Грушу и пошёл просить прощения у Насти. Настя любила его, потому простила и вышла за него замуж. Молодая семья уехала жить и работать на водяную мельницу в деревню Избалык. Жили хорошо, мололи муку, делали патоку из картошки. В Избалыке родились первые дети Клава и Нина. Мой прадед был хороший мельник, и его позвали назад в родную деревню, когда выслали в ссылку его отца Петра. Несмотря на обиду за отца, мой прадед Дима вернулся в Ивановку и вступил в колхоз. В колхозе работал мельником и плотником.

        Прабабушка Настя рассказывала своим детям, что Дмитрий был заядлым охотником. Однажды проводила она его в районный центр на базар продать тёлку, а вместо неё велела купить двух овец. Прабабушка рассказывала: - Жду, жду мужа с базара, а его всё нет. Стемнело. Вот вижу, приехал без тёлки, и в телеге что-то есть. Думаю: «Овцы!» Выхожу, а в телеге вместо овец две охотничьих собаки. Заплакала я, а Митя мне и говорит: «Ничего, Настя! Они тебе всё отработают!» И правда, всю зиму Митя охотой добывал мясо, сами ели и продавали. За проданное мясо Митя мне четыре овцы купил!

       Прошло время, в семье родились ещё дети: Коля, Володя, Александра и Пётр. Но началась Великая Отечественная война. Прадеда забрали на фронт. Рассказывают, что он на войне служил в армии генерала Власова простым солдатом-пехотинцем. В один день солдатам дали команду чистить оружие, а фашисты вдруг начали наступление. Безоружные солдаты не знали, что делать. Из штаба армии пришла команда сдаваться, но командир их взвода не выполнил эту команду и велел своим солдатам отступать. Отступали к реке, а по ним безоружным шла непрерывная стрельба. Людей словно косой косило. У моего прадеда было много ранений в спину, оторвало 7 пальцев на руках. Он рассказывал: «Казалось, по реке течёт сплошная кровь, так красна была вода!» как переправился прадед на другой берег реки, сам не помнит. Очнулся в медсанбате после операции. Из спины у деда вынули несколько пуль. После медсанбата его переправили в госпиталь в город Ульяновск, а затем комиссовали домой.

        В Ивановке прадеда назначили председателем колхоза. Все свои силы прадед приложил к тому, чтобы урожаи были хорошие, чтобы много продуктов сдавал колхоз государству. Дмитрий Петрович работал честно за себя и за тех, кто воевал. В колхозе помогали особенно тем семьям, где мужики были на фронте. Про передовой колхоз «Нива» писали в газетах.

        Закончилась война, в семье родились ещё дети – Миша и Рая, но недолго прожил мой прадед после войны. В 1948 году он умер от военной раны. в стенке желудка застряла пуля, которую не заметили сразу. Вокруг неё образовалась злокачественная опухоль. Спасти моего прадеда от смерти врачи не смогли. Но остались после него дети: пять сыновей и четыре дочери. Три сына, как он, охотники. Сын Николай продолжил династию мельников, а сын Пётр до сего дня вот уже почти 30 лет работает директором совхоза на своей родине. Самый младший сын родился через четыре месяца после смерти отца. Назвали его Дмитрием в честь отца. Дмитрия Петровича уже нет, но память о нём жива, рассказы о нём передают дети внукам и правнукам.

 

           Пётр Митрофанович родился в 1886 году в семье мельника, а когда вырос, тоже стал работать мельником у помещика в деревне Ивановка Симбирской губернии. Совсем молодым по большой любви женился Пётр на мордовской девушке Аксинье Козаковой. Зажили они счастливо, родились у них дети: два мальчика и две девочки.

          Но случилась большая беда. Пошла Аксинья с младшей дочерью в соседнюю деревню к знахарке лечиться и пропала. Не нашли Аксинью с ребёнком, сколько ни искали. Долго горевал Пётр, но жизнь идёт, а детям нужна мать, ведь старшему Диме было всего 13 лет, а другим и того меньше. Женился второй раз на русской девушке Насте, и всё вроде бы наладилось, но когда Пётр, бывало, выпивал, то всегда вспоминал свою Аксинью и долго вздыхал. Жена Настя ревновала: «До сих пор любит свою мордовку». Но и с Настей жил Пётр хорошо, уважал и ценил её. Детей общих нарожали.

         Началась революция. Подняли бедняки бунт, сожгли помещичью усадьбу, а сам помещик сбежал за границу. А Пётр как работал на мельнице, так и остался работать, а плату за работу стал себе брать. Хозяйство крепкое стало, хоть и детей много было. А вскоре  Петра раскулачили и сослали со всей семьёз в Самарканд. Старший сын, который уже женился к тому времени, стал работать вместо него на мельнице. Тяжело было раскулаченным семьям. Но Пётр был отличный мельник, а ещё плотник и бондарь. Мастеровым и работящим людям работа везде находилась, и Пётр всегда умел заработать денег и прокормить семью. Никто из детей не умер в ссылке, все вместе через пять лет вернулись в родную деревню Ивановку.

        Но и после возвращения Пётр в колхоз не вступил. работал по найму, а работа всегда находилась. Летом он нанимался строить мельницы, его приглашали в разные сёла области. Знаменит он был своими мельничными жерновами, говорили, что Пётр их секрет знает. Отбитые им жернова обладали какой-то волшебной силой и редко ломались. Зимой Пётр работал дома в своей плотницкой мастерской. Он делал рамы, двери, столы, сани, лыжи, а главное, замечательные бочки.

        Ещё Пётр был, как все мужчины в роду Кожевниковых, отличным охотником. А ещё он в отца был толстым и высоким мужчиной. Настя сама шила ему всю одежду, так как купить ему было ничего нельзя. Любил Пётр мужской любовью своих внуков, делал для них и лыжи, и санки. Внучата звали его тятей.

        В старости уехал Пётр Митрофанович вместе с женой жить к своему сыну Василию в Новоорск Оренбургской области, но там Настя быстро умерла. Пётр запил, а потом совсем ослеп с горя. Гордый и независимый мужчина не мог жить в таком состоянии. В возрасте 84 лет он покончил с собой. Можно по-разному относиться к этому поступку, но я осуждать прапрадеда не буду. У каждого своя судьба, я же буду помнить о нём и рассказывать своим детям.

 

        Про деда Митрофана в семье знают мало, но истории о его удивительной силе передаются из поколения в поколение. Рост у Митрофана был под два метра, широк в плечах, можно сказать, что он был огромный. Митрофан был мельником и плотником. Рассказывают, что при строительстве домов он один поднимал такие брёвна, что и нескольким мужикам не поднять. А прапрадед Пётр рассказывал про своего отца такую историю: «Ехали мы слякотной весной с отцом на телеге, запряжённой одной лошадью, да и угодили в яму. Телега застряла так, что ни взад ни вперёд не едет. Я как следует стегаю лошадь кнутом, кричу: - Но, проклятая! Тащи, милая! А отец на меня ругается: - Что же ты, мерзавец, делаешь! Лошадь надорвёшь! Выпрягай её! Выпряг я лошадь, а отец сам взялся за оглобли, поднатужился да и вытащил телегу из ямы. И говорит: - Смотри, я еле вытащил телегу, а ты хотел, чтоб лошадь справилась!» А старенькая прапрабабушка Акулина рассказывала своим правнукам про мужа: «Митрофан огромный был, а я-то маленькая да худенькая. Он мне и говорит: - Смотри, Акулька, напьюсь пьяным – ко мне не подходи, а то ежели ударю, то убью сразу. А мне обидно, когда он напьётся, но знаю, что ругаться нельзя. А вот когда уж Митрофан уснёт, я сажусь на него верхом и даю волю кулакам, а он спит и не чует. А мне легче становится, вроде бы как наказала».

       Умер Митрофан из-за несчастного случая. Строили мужики дом, а Митрофан сидел вверху на срубе. А в срубе одно бревно оказалось, не легло в паз. Оно и не выдержало, покатилось, а за ним и другие брёвна. Придавили Митрофана огромные брёвна. Вынули его из-под завала едва живого, все кости ему поломало, а он ещё жив. После этого мучился ещё неделю и лишь потом умер. Люди говорили: «Другой бы сразу помер, а Митрофан здоровый был, никак душа с телом расставаться не хотела». Вот такая история про моего прапрапрадеда Митрофана. Кто был его отец, не знаю, наверное, мельник, а может быть, кожевенных дел мастер, ведь взяла же начало откуда-то фамилия Кожевниковых.

 

        Этот рассказ о двух моих прабабушках, которые, на мой взгляд, являются ярким примером настоящих сильных русских женщин. Благодаря таким женщинам наша Родина всегда будет сильной и могучей.

        Моя прабабушка Анастасия Афанасьевна родилась на Рождество – 7 января 1905 года, а её сестра Екатерина Афанасьевна – 24 ноября 1906 года. Так получилось, что прабабушка Катя замуж никогда не выходила, и когда у сестры Насти умер муж, она всю свою любовь и все силы отдала её детям. Настя и Катя родились в селе Камаевка Павловского уезда Симбирской губернии в семье Китаева Афанасия и Китаевой (Михайловой) Аксиньи. Семья Китаевых была небогатой. Отец работал писарем, а мать ходила работать по найму. В семье, кроме Насти и Кати, были ещё дети: Роман, Маня, Нюра, Андрей, Пётр. Дети в этой семье были приучены к любой работе: умели хорошо готовить, прясть, вязать, ухаживать за скотиной, выращивать овощи, а Катя ещё умела прекрасно шить. В школу ходили только мальчики.

        В 1921 году в Поволжье разразился голод, так как несколько лет подряд были неурожайными. Настя и Катя вместе со своей матерью и семьёй старшей сестры Мани уехали к родственникам Маниного мужа в Баку, подальше от голода. Это сделать было необходимо, чтобы женщины не «сидели на шее» еле-еле сводивших концы с концами мужиков, ведь в селе был голод и безработица. В Баку женщины нашли работу в богатых домах, они стирали бельё, нянчили детей, шили одежду.    

       Прабабушка Катя потом рассказывала об этих годах: «Стирали белья сразу помногу. Сначала его вываривали с щёлоком в огромных котлах, постоянно помешивая. Лицо и руки после этого краснели и сморщивались, как печёное яблоко. А потом шли полоскать бельё на реку. Даже когда на реке уже был тонкий лёд, мы заходили в воду по колено и полоскали бельё. С тех пор у меня ноги не переставали болеть никогда».

       Муж Мани в Баку был красным комиссаром, и когда в гражданскую войну Баку захватили белые, его долго искали, а потом нашли и расстреляли вместе с другими красными командирами. Маня с детьми осталась в Баку, а Настя с Катей и матерью уехали на родину.

        Когда Насте было 19 лет, влюбилась она в темноволосого черноглазого красавца Дмитрия Кожевникова. Он тоже от всей души полюбил Настю, но его родители запретили жениться на девушке из бедной семьи, сосватали ему другую. ох, как больно было на сердце у Насти, но она ни в чём не упрекнула Диму, всё поняла. А вот Дима без неё не смог, бросил свою жену и вернулся к ней. Настя простила его, потому что очень любила. Эту любовь она пронесла через всю свою жизнь. А потом Настя родила мужу детей: Клаву, Нину, Колю, Володю, Андрея, Александра, Петра. Беременность у Насти всегда была очень тяжёлой, но детей в семье очень любили. Совсем маленькими умерли Андрей и Петя. Перед самой войной родился ещё один Петя.

       Началась война, осталась Настя одна с шестерыми маленькими детьми. Старшей Клаве было 15 лет, а Пете всего один год. Но недолго провоевал Дима, весь израненный, вернулся он домой и стал работать председателем колхоза. Работал Дмитрий до изнеможения сам и Насте сидеть не давал, хотя она опять была беременной. Говорил: «Если ты, Настя, не выйдешь на работу, то как я смогу других заставить работать. терпи, Настя.» И она терпела. Работала и детей успевала рожать. Родились Миша и Рая.

        После войны её как многодетную мать пригласили на съезд многодетных матерей в Ленинград. Стране нужны были дети, и многодетных матерей награждали званием «мать-героиня». Собирали Настю в поездку всей деревней: кто пальто дал, кто сапоги, кто платье, а платок красивый у Насти был свой, подарок Мити. Ехала в Ленинград на поезде, в купейном вагоне. Вместе с ней тоже на съезд ездила многодетная женщина из Пензы. Возвращались домой с подарками для детей. а главное, на груди была медаль. В одном купе с ними ехал генерал. Он говорит: - Вот у меня медали за то, что я Родину от фашистов защищал, а ваши – за немудрёное бабское дело. Разве это справедливо? Настя смутилась, не знала, что ему ответить, даже как-то стыдно стало, а женщина с Пензы не растерялась и говорит:

- А ты попробуй десять лет с пузом беременной походить, десять лет ночами не поспать, десять раз рожать в муках, и вот тогда будешь рассуждать, чьи медали дороже и важнее!

Замолчал генерал, а когда выходил на своей станции, сказал:

- Простите меня, бабы. Если бы не матери, то и Родину защищать некому бы было.

       В 1948 году от старых военных ран умер Дмитрий, а Настя осталась одна с детьми, да ещё и на шестом месяце беременности. Перед смертью попросил Дмитрий сестру Насти Катю помочь Насте вырастить ребятишек, и Катя пообещала ему это. Всю свою жизнь прожила она вместе с сестрой и её детьми. Никогда не выходила Катя замуж, и многие думали, что она тоже любила Дмитрия. После смерти мужа к Насте приехал прокурор района со своей женой, и они стали уговаривать Настю:

- Отдай нам Раечку, Настя! У нас своих детей нет, и мы будем любить её как родную. Тебе ведь трудно будет без мужа с такой оравой ребятишек, а ты вон ещё себе скоро одного родишь!

- Нет, ни одного из детей я никогда никому не отдам! – ответила Настя. – Пока я жива и могу работать, голодными мои дети не будут. Сама, Бог даст, всех подниму. 

        Вскоре родился младший сын, назвали его Дмитрий. Так и стали жить Настя, Катя, их мать Аксинья и дети. Работали все много, но голодными никогда не были. Катя и за хозяйством со старшими детьми следила, и в колхозе вырабатывала столько трудодней, сколько не каждый мужик выработает. За хорошую работу как передовую телятницу Катю наградили поездкой в Москву на ВДНХ.

        Настя работала тоже в колхозе, но на дому. Она шила простыни и спецодежду, чинила мешки, варила обеды и пекла хлеб для колхозников и работников МТС. Однажды Настя сильно заболела, долго лежала в больнице и потом ещё долго не могла выздороветь. Как немного поправилась. пришли к ней мужики и стали просить: «Тётя Настя, пеки ты нам хлеб, а то у тёти Даши не такой вкусный получается!» И Настя опять стала печь хлеб.

         Катя и Настя работали очень много сами и детей к труду приучали. До сих пор моя бабушка Рая не может сидеть без дела, такие же и другие дети в семье Кожевниковых. Всех своих детей выучили мои прабабушки, всем дали профессию, всем помогали, чем могли, в трудные для детей времена. Всем детям и внукам навязывали варежки и носки из овечьей шерсти, которую сами чесали, пряли, а иногда и красили. Овец тоже держали сами. Бабушка Катя всех обшивала, у всех внучат были сшитые бабой Катей платьишки, рубашечки, маечки и трусики. Даже деньгами помогали своим детям, если в этом была необходимость, ведь до старости лет они кроме пенсии имели и дополнительный заработок: продавали картошку и грибы, а к бабе Кате носили заказы шитья из всех окрестных деревень.

        Всегда у бабушек в деревне Ивановке гостили или дети, или внуки, им они были рады. Семнадцать внучат было у бабушек, а старшие внуки привозили к ним и правнуков. Летом, когда в школе каникулы, у бабушек гостили сразу по 8-10 внуков. Младшие спали в доме, старшие девочки в мазанке, а а старшие мальчишки в добротном подвале. И в мазанке, и в подвале стояли кровати, лежали коврики, внуки поддерживали там чистоту. Хватало места всем. А, поди попробуй прокормить такую ораву! Дети привозили продукты, каждый хотел привезти подарки маме и крёстной. А бабушки очень вкусно кормили своих внучат. Выручала огромная русская печка, которая стояла в задней избе. Моя мама вспоминает: «Вставали бабушки очень рано, в 4-5 часов. Выгоняли овец в стадо, кормили домашнюю птицу, топили печь и начинали стряпать еду на весь день. Каждый день пекли «хлебы» (именно так говорили в Ивановке) и по 6-8 пирогов с разными начинками: с картошкой, с грибами, с капустой, с мясом, с яблоками, с повидлом, с разными ягодами и многими другими начинками. Пироги редко подавали к столу, их съедали между завтраком и обедом или обедом и ужином, можно было их есть в любой момент, когда захочешь. А ещё готовили волшебно вкусную картошку с молоком, пшённую кашу, лапшевник, сухарник, оладушки, вареники с картошкой, которые там называют «прашками», и другие вкусные блюда. Главный секрет их волшебного вкуса – это то, что они приготовлены в русской печи, и то, что готовила их бабушка Настя. А больше всего я любила бабушкины щи и чёрный хлеб, который выпекался на поду. Этот хлеб был очень тёмный, почти чёрный, малосолёный, низкий, очень плотный. Больше никогда в жизни я не ела такого вкусного хлеба. За этим хлебом к бабушке приезжали знакомые её сына Петра из Ульяновска. Вот такой вкусный был этот хлеб!»

        Бабушки очень любили всех своих детей и внуков, и когда однажды дети у матери спросили: «Мама, нас так много, а кого ты из нас больше любишь?» - мать им ответила: «Вот на руках десять пальцев, который не тронь – больно! Так и с вами. У кого из детей всё хорошо, о нём думаешь меньше, а сердце болит за того, у кого дела идут хуже. А люблю я вас всех одинаково, все под сердцем лежали, все в сердце материнском навсегда будут». Прожили бабушки трудную, но хорошую жизнь, мы сохраним память о них в наших сердцах. Прабабушка Настя умерла 29 апреля 1990 года, прожив 85 лет, прабабушка Катя – 28 июля 1998 года, прожив 92 года.

 

 

        Босоногое военное и послевоенное детство. Босоногое, но всё же самое счастливое уже потому, что оно просто детство. Много приходилось работать Витьке, от этого никуда не денешься: матери помогать нужно. Да и на курорте «Степной маяк», где жила и работала Витькина семья, всегда находилась посильная работа для мальчишек: воды на тележке навозить, за лошадьми приглядеть, территорию убирать. Но особенно Витьке нравилось шофёру дяде Мише помогать, который был водителем на машине ГАЗ-51. Витька ему, если что, и выгрузить-погрузить поможет, и машину помоет, а дядя Миша уж, если можно, никогда не откажет прокатить до трассы, а если совсем в духе, на колени посадит и порулить немного даст.

        Вырос Витька, но любовь к машинам не пропала, а только сильней стала. После школы поехал Витька в город Оренбург профессии учиться. За компанию вместе с другом Колькой поступил в ФЗО, где на крановщиков учили, а по вечерам от ДОСААФа на шофёра и связиста учился. Пареньку очень нравилось изучать устройство автомобиля, правила дорожного движения, нравилось даже, как от автомашин пахнет. На экзаменах по вождению и правилам дорожного движения была очень строгая комиссия, но Витька верил твёрдо в свои способности и в свою судьбу. Он сдал экзамен на отлично, в числе лишь пятерых счастливчиков из двадцати пяти.

         После успешного окончания ФЗО и курсов, отработав два положенных года на производстве, был Виктор призван в армию. Вот там-то и стал Витька настоящим шофёром, шофёром на всю жизнь! После курсов молодого бойца и школы сержантов, доверили молодому солдату ЗИС-150 и назначили командиром отделения. Первое, чему научила армия, это уход и техобслуживание автомобиля, ведь в армии автомобиль – это важная подвижная единица, и она должна быть готова в бой в любой момент. Всё у солдата Милякова Виктора было отлажено, отмыто, смазано. За автомобилем солдаты следили, как за самими собой, а иногда и лучше. Витька знал о своей красавице-машине всё, даже разговаривал с ней, как с живой. Но и машина не подводила никогда Витьку.

       Служба проходила в красивой, цветущей Грузии. А дороги там трудные, ведущие серпантином вверх. Трудно и вверх ехать, и вниз, да ещё некоторые участки дороги такие узкие, что с одной стороны горная стена круто вверх поднимается, а с другой – пропасть, в которой виден лишь серый, густой туман. Трудной и хорошей школой стала армия для Витьки. Но всё нравилось в армии Витьке, служил хорошо, с удовольствием. Не раз приходилось преодолевать и трудные ситуации, и друзьям в беде помогать. Машина Витьку не подводила никогда, так он и прирос душой к шофёрской профессии. А командование заметило любовь паренька к машинам и доверило новенькую, современную пожарную машину, объяснив: "Выезжать тебе редко придётся, будет время молодёжь учить, за всем техпарком приглядывать, ну а коли необходимость в «пожарке» будет – не подведи!»

       Однажды в соседней строительной части произошёл страшный пожар, загорелись цистерны с нефтью и бочки с битумом. Машина строительной части с пожаром не справлялась, и тогда на подмогу вызвали пожарную машину сержанта Милякова, ведь его машина была снабжена пенообразователем для тушения нефти. Пожарный расчёт у Витьки был сменяемым, и на данный момент находился на задании. Вдвоём с «дневальным» помчались солдаты на подмогу. Трудно пришлось бороться со страшным огнём, рискуя жизнью, растаскивали, подцепив машиной, цистерны с нефтью, но пожар потушили, выстояли, победили! Командование за чёткую работу на пожаре объявило солдатам благодарность.

        Вернувшись после службы домой шофёром первого класса, недолго думая, устроился работать водителем на межрайбазу. Работать было трудно, ведь дорог насыпных не было, были лишь направления. Витька никогда от работы не отказывался, любил свою работу, да и денег для семьи старался заработать побольше.

         Куда только не заносила Витьку путь-дорога, в каких только городах нашей страны не побывал Витька! Всякое случалось, но пасовать перед трудностями было не в его правилах. Особенно трудно было работать зимой. Снегу иногда наваливало столько, что даже узкой колеи не оставалось, а если колея и была, то ехать по ней нужно было осторожно, не сворачивая и не застревая, иначе все идущие вслед машины останавливались и не могли продолжать свой путь. Однажды колонна из 25 машин отправилась с товарами первой необходимости в Александровку, которая оказалась буквально отрезанной от мира, так как все дороги были занесены снегом. Путь в Александровку занял один день, но пока машины разгружались, началась пурга. Дороги опять все стало заносить снегом, шофера надеялись, что метель стихнет, и они доберутся до Новосергиевки без особых приключений. Но природа проверяла водителей на стойкость и мужество. Не успели машины преодолеть и половины пути, как дороги все занесло. Сначала копали лопатами дорогу для машин, сменяя друг друга десятками, а затем кончился бензин. Наудачу пошли несколько шоферов на разведку вперёд, надеясь отыскать хоть какую-то подмогу. И удача не отвернулась! Мужики нашли почти занесённый снегом брошенный бензовоз с лигроином. Вёдрами водители таскали топливо к машинам, моторы чадили, но работали, а люди грелись. Потом пришла новая беда: кончились запасы еды. Пошли Витька с другом в деревню, что должна быть неподалёку, но деревни не нашли. И лишь случайно, по дымку из печных труб, отыскали, занесённые снегом выше крыш дома. Опять удача! Люди поделились запасами еды, шофера немного подкрепились. Лишь через 6 суток на выручку колонне машин пришли трактора, на последние 20 километров пути потребовались ещё сутки. Голодные, грязные и измученные водители добрались до дома. За эту поездку все водители были награждены правительственными наградами.

         Были и другие случаи в работе. Как-то перед Новым годом пришлось Витьке с отдыхом лишь в 3-4 часа в сутки работать 5 суток подряд. 30 декабря, загрузившись мясом и колбасой в Нестеровке, возвращался Витька в Новосергиевку, чтобы утром везти мясо в Оренбург, но от усталости не удержал машину в колее. Гружённая доверху машина завалилась на бок. Делать нечего, пошёл Виктор в деревню, что была в стороне. Пришёл, а в деревне никого, будто все исчезли. Лишь через некоторое время нашёл сельчан в местном клубе на праздничном новогоднем концерте. Бригадир отделения велел помочь водителю в беде. Выгнав из коровника тёплый трактор, тракторист поднял машину и поставил на колею.

        Много интересных и опасных случаев было в шофёрской жизни у Витьки, но любовь к машинам не пропадала. 1972 году закончил Виктор автомобильный техникум, стал механиком, а потом инженером, но опять работал с машинами. Сейчас Виктор Данилович на пенсии, его трудовой водительский стаж - 43 года, а общий стаж вождения автомобиля - 51 год. До сих пор Виктор Данилович не мыслит себя без машины, сам за ней ухаживает и сам ремонтирует! Виктор Данилович говорит: «Шофёрское дело – дело всей моей жизни!»

 

Белоусова Анна, 2007 год